МИРОВОЗЗРЕНИЕ — НАШЕ ЕДИНСТВЕННОЕ ОРУЖИЕ

В достижении цели.

Вся наша жизнь — борьба, и мы до сих пор еще живы, потому что боремся. Каждый наш вдох, каждый наш шаг и любое другое наше действие невозможны без преодоления сил окружающего мира. Всю жизнь мы трудимся. Двигать челюстями, поедая бифштексы — тоже труд. Без труда, как говорится, не только комара с носа не прогонишь, но и предварительно мозгами не пошевелишь.
      Всю свою жизнь мы решаем проблемы — боремся с притяжением Земли, давлением атмосферы и прочих стихий; с вирусами и болезнетворными микробами, которые ежесекундно норовят нас растерзать, а также с другими людьми — бюрократами, супостатами и прочими оппонентами (даже друзья соперничают друг с другом). Наслаждение по сравнению со страданием — меньшее из зол (хотя, как сказать).
      Любая болезнь — следствие атаки мира. Аллергия — неумелая реакция организма на внешние вторжения; инфаркт — последствие агрессии мира, принимаемой близко к сердцу, а гангрена — полная победа мира над частью организма.

      Окружающий мир для нас — агрессивная среда: ветер может стать ураганом, капля потопом, искра пожаром. Человек — островок, окруженный океаном смерти, представляющим собой бушующую жизнь. Мир враждебен к нам. Его девиз: «Слабым не место в мире!».
      Мир всё время давит на нас, и сила его давления постоянно меняется — то увеличивается, то уменьшается: стужа сменяется оттепелью, которая, в свою очередь, порождает борьбу за лучшее место под Солнцем. Мы пока еще живы только потому, что наш внутренний вектор силы, направленный во внешний мир (здоровье и воля) превышает давление мира. Сила нашего внутреннего сопротивления внешнему миру тоже постоянно меняется — ее величина ежеминутно колеблется, как кардиограмма, в зависимости от питания, настроения и т.д.
      Мир никому не идет навстречу. Тот, у кого внутренней силы недостаточно, подобен обессиленной туше, лежащей в африканской саванне: его участь — перейти в другие формы энергии, предварительно растворившись в голодных желудках. Если же наша внутренняя сила достаточно велика, то ее хватает не только на оборону, но и на нападение: преодолевая шлагбаумы и обходя капканы, расставленные на каждом шагу, мы отвоевываем у мира жизненное пространство и блага.
      По мере старения нашего организма, наша внутренняя жизненная сила ослабевает и хронически приближается к уровню силы внешнего давления мира. В тот миг, когда эти две силы уравняются, для нас наступит момент смерти, после которого пронизанный противоречиями мир поглотит нас. Но пока мы живы, мы познаем его и развиваемся.

      Мир нас гладит, шлепает и дает подзатыльники — в общем, массирует с различной интенсивностью, тем самым, вызывая нашу ответную реакцию: удовлетворение, безразличие или огорчение. Не мир нас радует, а мы радуемся; не мир нас обижает, а мы обижаемся (к слову сказать, обижаться на что угодно — уподобляться попугаю, возмущенному тем, что его не выбрали спикером палаты лордов — короче, глупо обижаться на мир). Мы сами формируем отношение к миру, в котором живем: один недоволен в роскоши, а другой счастлив в нищете — и оба правы. Насколько жизненная драма комична или трагична, добр ли мир или жесток — решать нам.